Из воспоминаний Мартемьянова Василия Семеновича.
(16.02.1909 – 02.08.1995)
Родился я в начале двадцатого века. Чего только не пришлось мне повидать за долгие годы моей жизни. Жить мне пришлось при царе, при Ленине, очень мало жил при Керенском. При этом демократии как-то не наблюдалось. Следует вспомнить и Колчака. О нем я кое-что помню после свержения власти в 1919 году. В этом же году Советская власть запретила преподавать в школах Закон божий. И еще помню, как в нашу станицу приехали оренбургские отряды партии СР, от других отрядов они отличались тем, что устраивали экзекуции над подозреваемыми крестьянами. Крестьянство не очень-то пылало любовью к Советской власти. А СР-щики устроили настоящий погром в станице Щучинск против зажиточных станичников, которые против Советской власти. Только в одну из ночей было убито несколько десятков людей. Братская могила в Щучинске в городском парке.
Путевые заметки
1979 год
ОБЕЩАННЫЕ ЗАВТРАКИ.
В первых числах 1979 года я получил от младшего брата из города Лесозаводска письмо и вместе с ним вызов для получения пропуска на право поездки на Дальний Восток.
Девятого августа я пошёл в милицию, чтобы получить пропуск. Сначала обратился к дежурному старшему лейтенанту, как разрешить этот вопрос. Он направил меня к начальнику паспортного стола. Начало работы паспортного стола в 10 часов утра, я пришёл в половине десятого. На дверях здания висел замок, у помещения толпился народ человек пятнадцать. Кто сидел на скамейке, кто стоял. Я сел на крыльцо.
На скамейке сидели женщины. Среди них лет сорока, рыжеволосая, что-то громко вещала, ни на минуту не умолкая. Посвящала стоящих и сидящих в свою жизнь.
Я не стал вслушиваться в её повествования.
Но вот пришла молодая женщина, казашка, открыла дверь и все, сбивая друг друга ринулись в помещение. Стали разбираться, кто за кем занимал очередь. Я не стал занимать очередь. Большинство посетителей пришли к паспортистке, а к начальнику один я.
Паспортистка же вошла не в нужное помещение, а в смежную комнату, сказав посетителям, чтобы они не её ждать у двери её комнаты Прошло не менее часа прежде, чем пришёл начальник паспортного стола.
Как всё же народ, особенно женщины, лезут покричать в кабинет начальника. Потом стали входить свои люди без очереди, без спроса. Я же к нему, начальнику, попал только к вечеру. Посмотрел он документы для получения пропуска. И сказал, что бы я принес фотографии для паспорта.
Пришел я завтра, принес фотографии для обмена паспорта. Вы, мол, поедете далеко, а паспорт у Вас старый, ему уже 24 года, Дал мне бланк формы №1. На второй день, это была пятница, он взял у меня требуемое, чтобы я пришел за пропуском в понедельник 13-го мая и уверил меня, что я получу вместе с пропуском и новый паспорт. Я спросил его, можно ли брать билет на поезд на 15 число. «Пожалуйста, берите, не беспокойтесь».
В этот же день я взял билет в предварительной кассе и стал ждать понедельника. Но получилась осечка. Во-первых, не пришла паспортистка – заболела, во- вторых, сам Хапулло (начальник) пришел только после обеда. Увидя меня, он извинился передо мной, что так получилось.
«Извините», говорит, «что так получилось», от самого перегаром воняет. Приходите теперь завтра, если паспортистка не придет, я съезжу к ней домой за ключами и выдам Вам пропуск и паспорт.
Прихожу завтра. Паспортистка пришла, но сам Хапулло не пришёл ни утром, ни после обеда. В этот день я так и не дождался его. Обратился к паспортистке, не оставлял ли начальник мои документы. Последовал ответ -<Нет>.
Ещё утром обращался к одной из сотрудниц, которая ведала делопроизводством,
не оставил ли начальник мои документы, она сказала, что у неё ничего нет.
По окончании работы эта женщина упрекнула меня в том, что я должен был обратиться бы к ней, тогда, может быть, что-нибудь бы и сделали. Я ответил, что ещё утром я обращался к ней, но что она сказала, что у меня на неё ничего нет по отношению меня.
Уходя домой, мы два квартала шли вместе. На мой вопрос, где начальник, она ответила: «Наверное, заалкашил. Он безответственный человек, пообещает, а сам обещание не выполнит». И, пройдя несколько метров , сказала:
«Вот, приходите завтра к 9-00 часам утра, что-нибудь сделаем». Странно, почему же сегодня ничего не смогли сделать?
Ожидая посольства, я обратился к дежурному капитану. Задаю вопрос, он только начал отвечать, подошла молодая расфуфыренная, перебивая наш разговор, обратилась к капитану. Меня взорвало и я повышенным нервным голосом, говорю:
«Вы, что, не видите, что капитан занят, зачем перебиваете?». Она посмотрела на меня, извинилась и замолчала. Капитан же на мой вопрос о начальнике ответил, что он вообще мастер обещать, а сам куда-нибудь смывается.
«Может быть, я подойду к начальнику Внутренних дел и скажу ему о моём положении?
Ведь у меня взят билет на завтра 15 августа. Поезд отходит в 13ч.30 минут местного времени. Что пропадать билету!». Он сожалеюще посмотрел на меня и говорит:
«А что может сделать майор, как он может помочь Вам. Где искать Хапулло?»
С этим я отошел от него. В тот же день 14 августа, со мной весь день ожидал начальника паспортного стола, молодой, лет 35 мужчина. Он возмущался, его отсутствием потому, что отпросился с работы, чтобы разрешить один важный вопрос.
Отпросился я до обеда . Но пришлось отпрашиваться и после, но всё без толку.
Что снова отпрашиваться? А кто оплатит мне прогуливание по вине этого придурка?
Да-а, ситуация. Я уже стал сомневаться в получении пропуска и паспорта.
В тот же день я встретил там, возле милиции, В. Лузина, давнишнего моего знакомого. Поздоровались, поговорили о том, о сём. Я поведал ему о своих хождениях. Он посоветовал мне, чтоб я завтра обратился к капитану.
Назавтра мне сразу повезло по выходе из квартиры. Обогнала меня машина «запорожец», остановилась и водитель спросил меня — «Как проехать на базар?»
«Возьмите меня с собой и я вас доведу до базара». И я доехал до милиции, а идти нужно было восемь кварталов. Поэтому я прибыл больше, чем за полчаса до начала работы.
Сегодня среда, не приёмный день, поэтому людей не было, не считая подъехавшего мужчины на <Жигулях> и девушки. У здания чисто, но эта девушка сидела, грызла подсолнухи и шелуху сплёвывала у скамейки.
Я говорю ей:
«Всё же не культурно плеваться молодой девушке». Она ничего не ответила, но прекратила своё занятие. Стоящий на крыльце парень, который только что подошёл, заметил:
«Она просто забылась».
Я говорю:
«Нет, не забылась, у неё такое правило».
Вскоре пришли сотрудники и к одиннадцати часам я получил всё, что надо.
Как же так, думал я, вчера ничего не могли сделать, а сегодня сделали, несмотря на то, что начальника в этот день не было.
Где больше всего беспорядка? Это в Щучинском паспортном столе, и по вине отсутствия ответственности и присутствия халатности.
НАЧАЛО ПУТИ
Радуясь окончанию моих неприятностей, я, торопясь, пошёл на авто-остановку и поехал на вокзал к сестре Лене. Она пообещала мне, что в дорогу приготовит курицу. Всё в порядке — курица была уже готова. От неё я пошёл к Евдокии Владимировне, давно знакомой женщине, сказать ей о моём отъезде и просто проведать её, не был у неё около двух месяцев.
В её дворе находилась женщина с мальчишкой лет шести. Она что-то ему объясняла, держа в руках какую-то игрушку. Это была, по-видимому, дочь Евдокии Владимировны. Из огорода вышла старушка, мать Евдокии. Я спросил о её здоровье, и спросил, где её дочь? Она ответила каким-то упавшим голосом, что дома, в хате. Я вошел. Евдокия Владимировна выглядела очень неважно. Поздоровавшись с ней, я спросил, что с ней, не больна ли?
— Горе у нас, Василий Семёнович, вчера похоронили зятя.
— А что с ним случилось?
— Попал в автомобильную катастрофу и насмерть сразу.
Я извинился, что не знал о таком несчастье. Постоял, садиться не стал. Произнёс что-то соболезнующее, сказал о своём отъезде. Она пожелала мне счастливого пути.
Тут же я поинтересовался о домике на Советской улице, который уже год пустует. Она сказала, что у нас нет денег. Потом вошла дочь и она попросила её записать адрес домика. С этим я, попрощавшись, ушёл.
Нужно было на дорогу купить яиц и хотя бы огурцов свежих, но магазин у стадиона закрыт, санитарный день. Пошёл на Октябрьскую, там купил только десяток яиц и булку хлеба. Пришёл домой, сказал, что всё у меня в порядке. Люба стала готовить обед. Времени до отхода поезда оставалось один час сорок минут. Виктора не было дома, уехал к знакомым, но Люба сказала, что он скоро приедет. Пошёл к племяннику Леониду, сыну Ульяны, он вчера пообещал мне помочь отправиться в путь-дорогу.
Вдруг Виктор не успеет подъехать. Вчера при мне встретил друга, с которым не виделись около 20 лет. И вот они пьянствуют со вчерашнего дня. Его гость пьян, ничего не соображает. Лезет целоваться и что-то бормочет. Леонид немного трезвее, ещё был в состоянии извиниться передо мной, что не сможет меня проводить.
Вернувшись домой, быстренько собрал, что нужно, в чемодан. Жаль только, как потом выяснилось в Омске, забыл тетрадь с выпускниками адресов знакомых в Омске.
Вскоре подъехал Виктор, тут и обед был готов. Пообедав, смочив обед спиртным, я, торопясь, пошёл вперёд, а Виктору наказал, чтоб понёс мой чемодан. Они с Любой догнали меня почти возле квартиры Лены. Та обедала. Добавила и нам ещё. Здесь у неё я уже не спешил, времени оставалось ещё около часа а идти до вокзала-не более пяти минут. Подзакусив, пошли на вокзал. Провожали меня Лена, Люба, Зоя, Вовка, муж Зои и Виктор, который этим поездом решил ехать до Кокчетава.
Вот уже тронулся поезд, с каждой минутой ускоряя ход. Вскоре город, а за ним и горы остались позади. Мы с Виктором за боковым столиком сидели в полупустом вагоне. Когда я брал билет, получив пропуск и паспорт, предполагал, что сяду на автобус за сутки раньше отхода моего поезда и на сутки заеду в Кокчетав к сыну Анатолию, но по понятным причинам этого сделать не удалось. Виктору я наказал, чтобы он поведал Анатолию, почему я не смог предупредить его о моей поездке на Дальний Восток.
В Кокчетаве Виктор попрощался со мной и пожелал счастливого пути. И вот я в дороге. Но меня тревожит пересадка в Омске. Можно было сесть на один из поездов, проходящих через Петропавловск, но кассирша посоветовала сделать пересадку в Омске. Миновали станцию второй Кокчетав и поехали по дороге Пески Иртышские. На закате солнца доехали до станции Даут. С ним у меня связана жизнь восемнадцатилетней давности.
С 1956 г. по 1961 г. я жил и работал в районном центре Ленинградское, поэтому Даут, находящийся в 10 км. от райцентра, мне хорошо известен. В Талшике нас застала ночь. Поезд двигался очень медленно, делая часто остановки, чтобы снабдить продуктами жителей всех полустанков. На какой-то станции поезд стоял более трёх часов. Но в Омск прибыл во время к семи часам утра местного времени.
Примечание: Имеется ввиду железная дорога, построенная во время Целины. Ликвидирована и растащена во время Перестройки.
МЕСТ НЕТ
Прибыв в Омск, я, не сдавая чемодан в камеру хранения, сразу же пошёл к билетной кассе. Народу у касс — не пробиться, но я каким-то образом сумел просунуть свой билет в одну из касс. Но к моему огорчению, кассирша билет возвратила, сказав, что на Восток мест нет.
Этот поезд должен был идти Москва — Владивосток, под номером 2. Потом я вспомнил, что должна быть касса предварительной продажи билетов. Девяти ещё не было — начало время работы предварительных касс. Здесь три кассы. Касса 18 для инвалидов и участников В.О. войны, о чём сообщалось на листе бумаги. Я занял очередь. У двух же касс очередь не менее 100 человек, которые разделились на чётные и нечётные. Мне в тот день не повезло. Осталось до меня два человека, как в помещение кассы вошёл старик преклонного возраста, пошел с кассиршей узнать, какие ей нужны билеты. А в это время в тех двух кассах и за то время, что кассирша была занята стариком, имеющиеся места на Восток были реализованы. Об этом я узнал от соседей. Когда подошла моя очередь, то кассирша очень грубо, чем-то ранее расстроенная, выбросила мне билет зло выкрикнула:
«Сказано, в сторону Востока мест нет! а они всё лезут и лезут».
Хотя я от неё слышал это впервые, да и видел её первый раз, мне стало не по себе. Что ж, буду ждать завтрашнего утра.
В зале ожидания я нашёл свободное место и стал глазеть по сторонам. Народу во всех залах — невпроворот. Не пройти сквозь стоящую и движущуюся толпу. У всех касс очереди нескончаемые. Из расписания движения поездов я узнал, что до Владивостока идут ещё два поезда 180 и 382, но на них, как на 2, мест не было.
У кассы справочного бюро вывешивается список опоздавших поездов. Не опоздавших, кроме пригородной электрички и поезда 635, следующего Омск-Боровое, нет. Опаздывают от 3 до 38 часов. Как это было с поездом № 1 Владивосток-Москва. Он должен прибыть в Омск 15-го вечером,. прибыл же 17-го утром. Об опаздывающих поездах примерно через каждые три — четыре часа извещали по радио.
Посидел с полчаса на диване, съел яйцо с помидором, потом пошёл к рядом стоящему буфету, чтобы попить газировки. Постоял в очереди, попил и подошёл к <моему> месту, но его занял какой-то пьяный незнакомый казах. Или он действительно спал или притворился спящим, его глаза были закрыты. Не трудно было установить, что этот человек не пассажир, а шатающийся пьяница, ищет, что-где удастся стянуть или выклянчить. Мне ничего не оставалось делать, как пойти на свежий воздух, оставив чемодан под охрану женщин – казашек.
Спустился с лестницы, выходящую в город, свернул влево, через несколько шагов на двери прочитал вывеску <Комната Отдыха>. Вошёл в просторное чистое фойе. Прямо против двери — стол, за столом приятной наружности средних лет женщина. Я спросил её, есть ли свободные места. Удача! места есть, нужен паспорт и проездной билет. Это у меня имеется, женщина мне оформила место. В кассе № 4 я уплатил рубль и пошёл за чемоданом. Казах уже не спит, не притворяется, а сидит и зевает, скаля желтые редкие зубы.
— Здрасьте, — говорит он мне -Куда едешь?
Я ничего не ответил, взял чемодан и пошёл в комнату отдыха. Чемодан я сдал в камеру хранения, находящуюся тут же в гостинице. Потом пошёл на привокзальную площадь, прошёл по какой-то улице, наткнулся на пельменную. После пельменей запил их стаканом холодного кофе, походил и где-то в четыре дня лёг на кровать. Вечером сходил в железнодорожную столовую. очень был доволен приготовленной пищей и порядком в столовой. Потолкался среди толпы, послушал о чём толкуют уставшие от дорожных передряг люди . Разговор всё о том же: опоздание поездов и отсутствие мест. Очередь у кассы с сегодняшнего дня заметно уменьшилась. Побродив по вокзалу часов до девяти, я вернулся в комнату отдыха, пошёл в туалет, помылся и лёг спать.
Комната на четыре койки. На двух, ближе к двери, спали молодые мужчины. Третья, соседняя со мной, пустовала. Поворочавшись часов до десяти, я, незаметно для себя, уснул.
В моей жизни, кажется, нет ни одной ночи, чтобы мне что-нибудь не приснилось. На этот раз, как часто было в последние годы, приснилась умершая жена Тоня . Что-то смутно виделся санаторий «Щучинский», наша квартира, а в ней Тоня куда-то собирается. Потом приснились быки, впряжённые в бричку, и мы с Тоней везём сено и всё улетучилось.
Проснулся я от вскрикивания парня, что спал на койке возле меня. Я не слышал когда он пришёл и лёг спать. Он вскрикивал, сначала мне был непонятен его вскрик, но прислушавись, я разобрал: -Таня, иди ко мне! Вернись! Что ты! потом всё стихло. И до пяти часов утра я уже не смог заснуть. Думал: достану ли завтра то, что мне нужно, то есть закомпостирую свой билет. Старался считать, сколько знаю городов, начинающихся с буквы «А», «М», «К». Считал, сколько я знаю имён, например: ИвАнов или Василиев, но сон меня не брал.
В начале шестого я встал и пошел занимать очередь, чтобы закомпостировать свой билет. В семь часов открылась касса. Когда я обратился к ней с вопросом, как насчёт мест на Восток, она ответила, что мест нет. Я с возмущением сказал, что вчера мест не было в предварительной кассе. Она ответила, что 16 августа в предварительной кассе места были. Тут я сообразил, что по вине того старика в №18 кассе мест для нас не досталось. Я пошёл и занял очередь у кассы №18. В эту кассу идут все, кто имеет расторопность. Авось, удастся пробиться. Я был вторым за стариком из Крыма. Старик этот что-то долго не мог назвать свою станцию. Опять нервотрёпка. Я опять стал беспокоиться, что останусь без места на Дальний Восток.
И верно, когда я подал кассирше свой билет, она, обратившись по селектору к диспетчеру, что на Дальний Восток мест нет. Я весь похолодел. Молнией мелькнула мысль, что завтра суббота, а за ней воскресенье, и в эти дни предварительные кассы не работают, о чем мне говорила знакомая женщина. Что делать? Но вдруг – о, счастье! Кассир говорила, что на поезд №180 есть одно спальное место на 19.00. Сегодня 17-е , значит на послезавтра. Что ж, это меня устраивало. И я, закомпостировав билет, пошёл в комнату отдыха. Успокоившись, я пришёл в себя и стал планировать, как лучше использовать двое с половиной суток, чтобы отдохнуть и кое-что посмотреть в Омске.
Пообедав в той же столовой, я сел на троллейбус №3 и поехал просто так, чтобы развеяться и кое-что посмотреть. Перед тем, как пойти на остановку я открыл чемодан и достал тетрадь с адресами, выписанными мной перед отъездом. В неё я записал адреса омичей, но этой тетради в чемодане не оказалось. В спешке я оставил её на столе своей каморки. Это меня очень огорчило. Знаю имя, фамилию, отчество, номера квартиры и дома, а улицу – забыл. Другой адрес — известны имя, фамилия, но адрес не помню. Конечно, можно обратиться в справочное бюро города, но я махнул рукой и сел в троллейбус до конечной остановки.
Хорошо чувствует себя человек, решивший куда то поехать и когда у него есть проездной билет. Таковым был и я с 17 по 18 августа. Проехал весь город, успокоил свои нервы и к вечеру вошёл в свою комнату отдыха. У стола приёмщицы толпились люди, желающие получить места в комнату отдыха, но это меня уже не интересовало. Жильём на две ночи я был обеспечен, а в поезде у меня вагон №10, поезд №180 Харьков-Владивосток.
Захожу в комнату, меня встречает человек лет под пятьдесят, слегка поддатый. Поздоровавшись, он представился: едет из Ижевска на уборку урожая. Его поезд ушёл, а он отстал, потому что ездил в село на похороны сестры. А сейчас догоняет свой поезд. Сегодня пятница 17-ое, завтра суббота, а потом воскресенье, а это выходные дни для всех управленцев. Поэтому мой новый знакомый решил эти два дня посвятить Бахусу. Угостил меня стаканом плодово-ягодного вина и всю ночь воевал с какой-то Анастасией.
19 августа к девяти утра я пошёл узнать, не опаздывает ли мой 180 поезд. Оказывается опаздывает на три часа. Хорошо. Я пошёл на базар, купил в дорогу необходимые продукты. В 12 часов снова справился насчёт поезда. Оказалось уже опаздывает на шесть часов.
Сижу в зале ожидания, где предварительные кассы. Подошёл и рядом сел черноволосый пожилой мужчина. Вынул из бокового кармана книгу, приложение к журналу ( ОГОНЁК) и начал читать. Читал он стихи, значит любитель поэзии. Подошёл ещё мужчина, поздоровался, сел рядом с любителем поэзии и стал к нему приставать с вопросами : –Куда вы едете? Кто вы такой? Любите поэзию? и так далее. Любитель ответил только на один вопрос, откуда он – из Петропавловска. О, я тоже там был! Я монтажник, знаю этот город! Но любитель поэзии не стал слушать пьяницу — ушёл.
С такими же вопросами подошедший обратился ко мне, но я его вопросы проигнорировал и он отошёл. Друзья! не вступайте в разговор с пьяницами. Подходит еще один пожилой и говорит этому сидящему: -Что вы положили вещи на сидение, людям надо сидеть, а вы со своими вещами. — О, извините, – говорит пассажир. — Садитесь, пожалуйста, и последовали сотни извинений. И они, эти два друга стали такими <друзьями>, что только <ай>. О чем только не вели разговор, о дружбе, о любви, о всяких мировых проблемах.
Стрелки часов, что на стене, показывали около четырех. Это что! Опять опаздывает! Я пошел в справочную. Да, опаздывает еще на два часа. Наконец, в восемь часов тридцать минут я сел в десятый вагон. Проводница, молодая женщина, возмущалась тем, что мест в вагоне свободных четыре, а село по билетам семь человек. Мне удалось найти боковую полку, помог мужчина. В вагоне тесно, как-то не уютно. Я потом понял, что проводников двое: он и она и заняты они больше тем, что он занимается женщинами, а она — военными. В течение шести суток, что я ехал в этом вагоне, уборка не проводилась ни разу. Двери в туалет не закрываются, унитаз и раковина в неприглядном состоянии. В общем, безобразие.
Когда я устроился, сразу же познакомился с женщиной, едущей до станции Рудники. При дальнейшем разговоре оказалось, что она хорошо знает моего брата Ивана, была его соседкой. Он даже построил ей кухню. Только потом я узнал, что она не заплатила ему за работу.
Поезд шел, а мы сидим, спим, разговариваем о том, о сем. Мой попутчик оказался разговорчивым и общительным человеком. Он тоже пенсионер, сел в поезд в Ворошиловграде, едет до Читы. Да .Чита, чи та, чи не та! Напротив моего места разместилась семья цыган, всех я насчитал 9 человек. Сам, сама, три парня от 20 до 30 лет, девушка лет 16 и еще мальчишки и девчонки, и наконец, сноха, жена одного из молодых мужчин, причем она русская во всем цыганском одеянии. У всех, кроме мальчишек и девчонок на руках золотые кольца. У самого старого огромные перстни по два на каждой руке, у самой, кроме рук, в ушах огромные серьги размером не менее 40 мм . Все это стоило не одну тысячу рублей. Где они взяли столько золота? Сам хозяин давал всем понять, что он рабочий человек Кем только не работал этот человек, где только не бывал. С собой они везли овчарку, которая была на цепе в тамбуре, только почему то без намордника.
Дорогой они продавали яблоки, везли с собой мясо, но по дороге много его выбросили.
Интересный случай у нас произошел с разносом кефира, колбасы и других продуктов. Бутылку кефира она продавала за 40 коп. ,колбасу с хлебом — за 94 коп. за порцию. Взяли мы с соседом по бутылке кефира, я и говорю ему: – А ведь она берет с нас больше положенного. – А вот мы сейчас это проверим, отвечает он. Когда она шла обратно Василий Алексеевич, так звали моего соседа, говорит ей: – Вы принесите и покажите накладные, что сколько стоит. Девушка, лет 17 ей, растерялась, замялась, но пообещала принести требуемое. Долго её не было, но всё же принесла. Оказалось кофе стоит 35коп., колбаса 75 . Вместе с этим она принесла всем, кто брал кофе по пятаку. Не знаю, как в других вагонах, но кофе мы брали по 35коп. Всё же на железнодорожном транспорте безобразий много. Об этом много разговоров и в поездах и на вокзалах. Нет былой дисциплины.
Все крупные города мы проехали ночью. К Байкалу подъехали рано утром и продолжительное время ехали по его берегу. Да, он, Байкал, величав и прекрасен, только красоты эти видишь из окна идущего поезда, мельком и не совсем осознанно.
ОКЕАН ЛЕСОВ
После Барабинских степей пошли перелески, березняк перемешивался с осиновиком, сосняком. Затем пошли сплошные хвойные леса. Дорога шла то прямо, то загибала вправо-влево. Иногда путь шел, казалось, в обратную сторону Леса то подходили вплотную к линии железной дороги, то отступали от неё. Путь пересекают множество рек и речушек, балок, распадок и ручейков, зеленое море лесов, справа и слева, возвышающиеся не очень высокие сопки, а то и просто холмы. Сосна, лиственница, изредка ель, кое-где между ними берёза, ольха и всевозможные кустарники. Берёза уже начала желтеть, а осина чуть-чуть краснеть. На все это великолепие смотришь с восхищением. Тысячи и тысячи километров транссибирская магистраль проходит сквозь эту тайгу. Но деревья вдоль дороги в основном мелкие, толщиной не более 20см. в основании. Причём, берёза и другие лиственные искривлены.
Очень редко в распадках встречаются поляны и лужайки и на всех стоят копёшки и стожки сена, изредка попадаются небольшие селения. Строения почти без исключения старые, маленькие, на две-три комнаты, а то и просто избушки, с печальным видом. Придворные постройки ветхие, на задах поленницы дров, бани. Всё это придаёт вид старых, сибирских поселений. На редких полянах посевы пшеницы и других культур. Вокруг дворов и на небольших полянах посажен картофель. Это лето засушливое. В течение трех месяцев не было дождей, поэтому растения и посевы имеют жалкий вид, а картофельная ботва почернела. О крупных станциях говорить не стоит – деятельность человека. Здесь не то, что у нас в Казахстане. Шум на полях, рокот сельскохозяйственной техники, но здесь иная техника. Это в основном техника, связанная с заготовкой леса и его подвоза к станциям. По рекам идут пароходы, баржи и плоты. Всё это движется, живёт иной жизнью, отличной от нашей.
Для меня, как новичка, проезжающего по этим местам, странным кажется, что на каждой станции лежат штабеля сгнившего леса. Видимо, заготавливали его с перевыполнением плана, но вывезти не успели, не хватило вагонов. А сколько леса остаётся на месте заготовок. Лежит он там десятилетиями, превращаясь в труху, в гниль, заражая окружающие деревья. Заготовленный лес валяется, буквально валяется, по берегам рек и речушек. И не только по берегам, но и их дно завалено лесом. Сколько затрачено драгоценного труда и средств на заготовку леса.
Плохо, очень плохо, что лесное хозяйство у нас сильно отстаёт от всего прочего. Работники лесхозов больше, видимо, заняты выдачей хороших рапортов о выполнении и перевыполнении планов по заготовке леса, получая при этом премии и похвалы свыше. Смотришь на этубесхозяйственность и становится непонятным многое. Ведь с бесхозяйственностью встречаемся мы не впервые. Как это происходит, что народ – хозяин своей Родины, допустил такое безобразие. Ведь руководители, от которых зависит ведение хозяйства, являются представителями своего народа. Как им не жаль ни труда рабочего люда, ни средств, похороненных в труху сгнившего леса и реках и речушках. Сколько бы можно было на истраченные средства пробрести товаров народного потребления или потратить их на социальные нужды. Уму непостижимо! но с каждым годом планирующие органы, .несмотря на всё это, всё увеличивают и увеличивают план заготовки древесины, значит и увеличивают колоссальные потери.
Да, мы богаты лесом, можно его рубить и рубить, хватит его нам и нашим потомкам, но ведь лес это богатство, а богатство надо беречь. Мой попутчик, Василий Алексеевич, видя моё возмущение, говорит так: Это тебе в диковинку, а я служил здесь перед войной в Красной Армии, приходилось не раз проезжать по этим местам и давно всё это пригляделось. Сначала тоже всем этим возмущался, а теперь привык.
Да, так оно и есть, человек ко всему привыкает, даже к бесхозяйственности. А поезд всё идёт, и идёт. Всё кажется однообразным. Но это только кажется. Картины меняются одна за другой, и я почти не отхожу от окна. Всё смотрю и смотрю. Вот поезд прогремел по небольшому мосту, вот он вонзился в тоннель, а вот сделал неожиданный крутой поворот, такой, что голова его хорошо видна из окна вагона. А кругом сопки и холмы, покрытые все лесом и леском. И какая гордость за свою великую Родину, за ее просторы. Едем мы навстречу солнцу. И с каждым крупным городом начало дня наступает на час раньше, чем у нас. Меняются города, меняются названия железной дороги. Западно — Сибирская ж.д., Восточно — Сибирская, Забайкальская, Дальне -Восточная и так далее.
Миновали Казахстан. въехали в РСФСР, сначала в Омскую область, затем в Новосибирскую, Томскую области, затем Красноярский край, территория Бурятской АССР, Читинской и Амурской областей, Хабаровского и Приморского краев. Кокчетавскую область Каз.ССР, шесть областей РСФСР, три края и часть Автономного края – вот мой путь от Борового до Рутино, то есть Лесозаводска – это более 6780 км. и это от Северного Казахстана, а если взять расстояние от Западной границы, от Бреста до Владивостока, то, если ехать через города Минск, Смоленск, Москва, Казань, Свердловск, Петропавловск, более 9330 км.
И проехал я через такие крупные города как Омск, Новосибирск, Ачинск, Красноярск, Иркутск, Чита, Хабаровск. А сколько более метких станций с интересными названиями, например, ст. Ерофей Павлович или Сковородино. Ещё в Омске прочёл расписание поездов Москва — Лена, Москва – Тында. Новые линии железных дорог, новые станции и города. А вокруг леса, леса. В Чите расстались с Василием Александровичем, где то около десяти часов утра местного времени. Затем Хабаровск, и к восьми часам 25 августа я прибыл в Ружино. Здание вокзала хоть и небольшое и, видимо, старое, но просторное и покрашено в легкий зеленый цвет.
Знакомая женщина, что ехала этим же поездом, посоветовала мне, как доехать до места, сама же стала ожидать свой транспорт – зятя с <жигулями>. Вскоре подошел автобус № 8 и я поехал до нужной остановки в сторону Советско — Китайской границы. Сначала попытался считать остановки, но запутался, сбился и бросил эту затею. Поехали в гору, затем вправо. Повсюду идет строительство. Есть дома даже в 9 этажей. Въехали на мост через реку Уссури. Довольно широкая река и почти вся забита лесом, который прибился к берегу и находится без движения.
Автобус спустился с моста и пошел, часто поворачивая то вправо, то влево по нешироким улицам. Сначала дома были двух, трех и пятиэтажные, потом пошли частные дома, в основном одноэтажные. Все дома обсажены деревьями, в основном это тополь клен, ясень и еще какие-то кустарники. Автобус был полным, в основном женщины, шумно переговаривались между собой.
РУЖИНО — ЛЕСОЗАВОДСК
Сошел я на нужной остановке и пошел назад по ходу автобуса и за углом забора, примерно в двухстах метрах, увидел озеро. Оно оказалось небольшим озерком или прудом. Обойдя его справа, встретил мужчину, спросил его об улице . Он указал. Улица начиналась на небольшой высоте и я пошел посмотреть на номер ближайшего дама. Он оказался первым, и я пошел, отсчитывая номера. Нужен мне 23 номер.
Утро было тихое, немного пасмурное и теплое. Идти мне было не тяжело, чемодан легкий. Улица пустынная, постройки домов частные, добротные. Все дома обшиты тесом и покрашены в синий или зеленый цвет. Возле каждого основного дома пристроена времянка, летняя кухня. Во многих дворах гаражи для автомашин или мотоциклов, на задах огороды. И почти с каждого двора на меня злобно лаяли собаки, гремя цепями. Людей почти не видно. Суббота – люди отдыхают, управившись с утренними работами. По-видимому, в каждом хозяйстве есть птица, скот, свиньи.
Вот слева дом № 19, затем 21, потом 23. Подхожу к дому 23, к нему в это время подходит молодая женщина, заходит в комнатку.
— Скажите, пожалуйста, Иван Семенович здесь живет?
— Да, да, – ответила она, рассматривая меня. – А вы брат его! Они вас ждут. Я подтвердил, что да, я брат. — Они еще, наверное, спят, вчера у них справляли день рождения. Она прошла вперед, вошла в незапертую дверь. Справа по коридору дверь, как потом оказалось на кухню. Вошли в левую.
Вставайте, засони, хватит вам спать, – прокричала она, входя в следующую дверь. Встречайте брата. Из той комнаты послышались восклицания, шорохи и затем вывалился заспанный Иван. Обнимает меня. целуется. За ним выползает его супруга, продолжаются вздохи, причитания, оханья. Потом Иван напустился на меня — Что же ты не телеграфировал, встретили бы, тем более поезда часто опаздывают. — Не хотелось тебя тревожить, да и вообще, лучше, когда всё это бывает неожиданно. Так что, брат, не будь в обиде. – Ну ладно, Ирина, давай собирай на стол. И пошла суета. Тут пришли молодые мужчины, товарищи Ивана по работе. Опохмелились красным самодельным вином и ушли.
Я помылся, переоделся, потом пошли смотреть его хозяйство. Куры, утки, собака, которая старательно лаяла на меня, показывая своё старание.
— Видишь, Василий, – говорит Иван, показывая на лежащую на земле кукурузу и подсолнечник. Здесь неделю назад прошел сильный ураган. Лесозаводск он задел только крылом. Основная же его сила прошла стороной, задело Владивосток. Большие разрушения, говорят, были в Хабаровске. Действительно, печальный вид особенно у кукурузы и подсолнечника.
Походили по огороду, потом Ирина позвала нас кушать. Ели втроем. Выпили по хорошему бокалу вина. поговорили о том, о сем. Больше говорили о щучинских новостях, о тех, кого уже нет в живых, о тех, кто еще жив и каково их состояние. Иван рассказывал о Лесозаводске, хвалил этот город. Да и как не хвалить, если он живет в Приморском Крае с 1935 года, в Лесозаводске с 1958 года. Что ж, город неплохой, чувствуется во всем порядок, улицы не такие прямые как у нас в Щучинске, или в Кокчетаве, или в других населенных пунктах.
Говорят, что здесь в дождливые годы бывает сильное наводнение. Их дом стоит на возвышенности, но его однажды затопило до окон, что никак не смог представить себе.
У нас подобного не было, озеро из берегов никогда не выходит, наоборот, с каждым годом мелеет и берег с каждым годом отдаляется от воды.
После завтрака я лег отдохнуть. Часа через два Иван разбудил меня, нужно было ехать на приглашение к какому-то Лене. День был очень тихим и теплым. Поехали тем же самым маршрутом, которым я ехал сюда и с той же автобусной остановки. Пересекли железную дорогу, потом по мосту через Уссури. Автобус шел быстро и река промелькнула сероватым светом. В гостях ничего интересного хозяева мне не показали, Леня оказался 50-летним мужчиной и жена ему подстать. Хорошо выпили, изрядно закусили, проехали домой <нормальными>. Ирина, жена Ивана, пьет наравне с мужчинами.
Назавтра повторилась поездка к Лене. Одно и то же. В этот день Леня получил откуда-то телеграмму о плохом состоянии своей сестры. И больше я его не видел. Иван живет сносно, вдвоем, первую жену он похоронил годом раньше, в ноябре 1970 года. Это у него вторая, ей уже 72 года, старше Ивана на четыре года. Вошел к ней в дом. Была, говорит, хатенка из кухни и маленькой комнатушки. Иван пристроил к ним в их длину еще две комнаты, получилось что-то вроде наподобие зала. Отступив на полметра от этой пристройки, он пристроил еще помещение, назвав его кухней, где была установлена плита. Промежуток же между задом и кухней превратил в коридор и получился дом.
После демобилизации из кадровых войск, в 1935 году он устроился поваром в Военный санаторий. Там построил дом, но вскоре этот дом снесло наводнением, причем он едва спасся. Здесь же в Лениногорске он снова построил дом, который в начале семидесятых годов сгорел вместе с его старше сыном Юрием, было ему около сорока. Второй сын Владимир почти следом за Юрием умер. Оба сына не были женаты, так что у Ивана нет потомства Мартемьяновых.
Конечно, эту историю мы знали и раньше из писем Ивана, но здесь я ее услышал от самого Ивана, с добавлением Ирины – с детьми у нас получился большой недород. Есть у Ивана дочь Рая, которая живет во Владивостоке, учительствует, но Иван почему-то о ней плохого мнения, может быть в этом замешана вторая жена Ивана, то есть мачеха Раи, тем более Ирина любительница выпить, – подумал я.
В письме Иван писал, что приедешь мол, съездим к дочери, но когда я приехал, дал понять, что ничего хорошего это не даст, что подтвердила Ирина. А я ведь гость, куда меня посадят, там я и сижу. И все же мне хотелось познакомиться с племянницей. В понедельник Иван пошел на работу, работает он на лесосплаве столяром, а я захватив с собой белье поехал в центр в баню. Несмотря на то, что я хром, с трудом шагаю, все же я сошел на остановку раньше, чтобы полюбоваться рекой Уссури. Река как река, не широкая и не узкая, течение не сильное. По ее середине медленно плывут бревна, а ближе к берегу стоят неподвижно, видимо, они настолько напитаны водой и набухли, что течение реки не может сдвинуть их с места. Но местами по берегам просветы, особенно по левому берегу, густые заросли подступают со всех сторон.
Постоял, посмотрел на эту знаменитую реку и пошел на тот берег к центру города. Пошел в баню, что-то она мне не понравилась, особенно парная, да и в раздевалке нет необходимой чистоты и порядка.
За ужином я рассказал Ивану, какую я ел котлетку в кафе, – да это каша, а не котлета. Между прочим, несмотря на то, что Уссури протекает по городу, в магазинах города нет рыбы, все это вводит в недоумение – куда только она подевалась?
Иван у наших родителей был шестым ребенком. Алексей (1892 г.), вторым – Николай (умер), родился в 1827г., третий — Анфим 1899 г., четвертый – Александр (1904 г.), пятый я, Василий (1909г.). После Ивана был еще один брат Володя (1917 г.). С 1929 г. по 1930 г. был старшим в семье, вместе с братом Анфимом они вступили в колхоз. В 1931 году Анфим выиграл по займу 5000 рублей.
Вместе с семьей и Иваном они поехали в Пятигорск, там Иван поступил на работу в ресторан официантом. В 1933 году его, Ивана, призвали в ряды Советской Армии, был отправлен на Дальний Восток пограничником.. В войну служил там же, на Дальнем Востоке, участвовал в боях с японцами. У них с Галиной было трое детей: дочь и два сына, рожденные до войны.
Жил я у Ивана до 11 сентября, Все это время Иван ходил на работу, а я сидел у ворот и слушал дальневосточные пересуды соседей, или ездил в центр города, где ходил по городу, любовался достопримечательностями Дальнего Востока. Иван рассказывал, что лет 10 тому назад, поедешь в лес километров за 10, наберешь орехов, дикий виноград. А сколько было ягод в этих лесах! Теперь же все это находится за сотни верст.
Однажды Иван ходил в магазин за хлебом, пришел и говорит, что попросил я продавца достать рыбу, чтобы угостить своего брата. – Ты не ел креветок?- спрашивает он меня. – Не только не ел, но и не знаю, что это такое, отвечаю. – Сейчас принесу и мы из них что-нибудь сварганим. Иван говорит, что эта рыба особенно вкусна. Иван хотел было сварить ее, но уж больно она была мелка. Но это мне не понравилось, и мы решили ее пожарить. – Ну как, вкусно? – спрашивает Иван, а сам смеется. — Да, очень вкусно, отвечаю, я такой бы вкуснятины век бы не едал, разве только при большой нужде.
Неважно они питаются (семья Ивана). Даже на рынке трудно что-либо достать, цены, я извиняюсь. Пробыл я у Ивана неделю, ничего достопримечательного не видел, да и не было его. Только река Уссури на меня навела грусть. Мне было страшно видеть, как к ее берегам прибита масса бревен и долго еще ждать когда они попадут на железнодорожную платформу.
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
Шестого сентября я съездил на вокзал и взял в предварительной кассе билет на обратный путь, по пути зашел в банк и домой возвратился поздно. Иван и Ирина уже закрылись. Открывая дверь, Иван напустился на меня, что я так долго. Оказывается, прибыв в Лесозаводск, я не прописался, а соседи об этом прознали, назревал скандал, все-таки приграничная зона. Но все обошлось и они успокоились. Прошло еще четыре дня и я стал собираться в дорогу. Ирина зарезала курицу и сварила мне ее в дорогу. И мы поехали. На вокзале зашли в буфет, чтобы обмыть дорожку, но буфет оказался закрыт, весь персонал отправили на уборку овощей. А тут еще оказалось, что Ирина забыла положить мне курицу, ничего страшного и особенного, в дороге питание достать трудно, но всегда есть вагон-ресторан, где можно пообедать, да и на остановках всегда можно что-то прикупить. Ивану было неловко от забывчивости жены, но я успокоил его — с кем не бывает? Не было причины думать плохо об Ирине, жене брата.
Попрощались. Иван пообещал приехать на Родину летом 1980 года. Поживем, увидим. Места у меня были хорошие, посередине вагона, внизу, не в проходе. Первая ночь прошла прекрасно . Да, думал я, осталось нас из шестерых братьев двое, к тому же на таком невероятном расстоянии. Виделись мы с ним в 1931 году, потом через 34 года в 1965 году приезжал Иван в Щучинск с первой женой и с сыном Володей. Потом через 8 лет в 1973 году, уже со второй женой Ириной. Иван побывал у нас еще через 6 лет. Когда теперь увидимся? Ведь ему уже 70 лет, а что впереди? С этими мыслями я заснул. Спал тревожно. Снилась школа, учителя, доказывал какую-то теорему старикам, и среди них брат Анфим.
Утром проснулся рано, полежал, послушал, в вагоне тихо, сумрачно. Мало- помалу пассажиры стали вставать, тихие, ничего не значащие слова, плач ребенка. Народ умывается, прибирает постели. Поднялась и моя соседка, тоже севшая в Ружино, к ней пришел из соседнего купе ее муж. Молодые люди едут. Перед Омском я пошел в туалет привести себя в порядок. Обычно вагонная жизнь, неприхотливая, с постоянными разговорами, частой едой, игрой в карты, домино, чтением книг, журналов. Особенно пассажиры на дальние расстояния хорошо и накрепко сближаются.
В Читу я рассчитывал приехать по расписанию. Не доезжая Читы к нам в купе сел хорошо поддатый растрепанный мужиченка, он что-то пытался нам сказать, но вел себя более или менее культурно. Мы беседовали между собой, не обращая на него никакого внимания. Потом он поднялся на верхнюю полку и захрапел, успокоился. Сумку же поставил себе под голову. Вскоре мы заснули. В эту ночь я спал хорошо. Настало утро, наш новый сосед встал раньше. Выйдя в тамбур, я увидел его курящим и что-то взволнованно рассказывающим старичку относительно очереди в туалет. Старик ушел, а он стал рассказывать мне, как его обокрали на станции Ерофей Павлович.
Помню, – говорит он, – мы вышли на улицу, а там шел дождь, зашли под какой-то навес, она еще взяла бутылку вина, выпили и я отключился. А сегодня утром проснулся, стал припоминать, кинулся по карманам – билет и документы на месте, а деньги — тю-тю. Осталось в нагрудном кармане немного и все. Ехал он в Башкирию, повидать мать. Больше я его не видел, так как сошел раньше.
В Улан-Удэ к нам подсел пожилой мужчина с хмурым, чем-то недовольным лицом. Он устроился на вторую полку надо мной. Долго спал. Потом встал и долго молчал. Когда подъехали к озеру Байкал и поезд стал на станции Выдрино, все мы заговорили о Байкале. Восхитительном, замечательном, уникальном озере. Каждый старался вспомнить какие-нибудь подробности о его знаменитости и разгадать, что и как.
А этот новый сосед, сидевший напротив меня, говорит без каких-либо шуток: – Старики рассказывают, – начал он, смотря в окно и трогая кончик своего носа, что очень давно Байкал соединялся могучей рекой с Тихим океаном, по которой ходили корабли. Сколько их я не знаю.
— И вы верите в это? – спросил я его.
— Конечно верю. Все старики говорили, вернее подтверждали, – говорит он, оторвавшись от окна и перестав теребить нос.
— А вы понимаете, что это чепуха? — не отставал я от его байки.
— Ничего и не чепуха. В это время заговорил тот, что был ограблен женщиной, невпопад. Я заметил, что он не совсем представляет, о чем идет речь.
— А все может быть. Вот у нас в Башкирии старые люди говорят, что море летало над Уральскими горами. Тут я понял, что он подсмеивается над этим чудаком.
— Ну, этого не может быть, я этим басням не верю.
— Значит вы не верите и в то, что на Луне побывал и наш луноход, и что там были люди? -возразил я. Эта полемика продолжалась еще полчаса.
К нам подсел мужчина лет 30 — 35, сел на краешек лавки и обратился к убежденному неверующему в силу и разум человека. Когда-то, в очень давние времена люди не допускали, что Земля вращается вокруг Солнца, и тех, кто утверждал это, вешали или сжигали на кострах. Не верили, что человек оторвется от Земли и полетит, хотя попытки такие были, что по земле, воде и воздуху будут двигаться механизмы с огромными скоростями. Вы вот верите сейчас, что вы едете на лошади или сидите в вагоне поезда, который тянет тепловоз. Может нам всем это только кажется?
Он посидел еще немного и ушел на свое место. Вскоре он сошел с поезда, а мы стали укладываться спать. На пятые сутки мы достигли Новосибирска. Поезд опаздывал на 3 часа. И здесь он простоял еще 3 часа: вышла из строя ось одного из вагонов.
Домой я приехал на шестые сутки. Поездка была удачной, хорошо, что съездил, доволен собой и всем, что пришлось увидеть и услышать.
ЩУЧИНСК — КАРАБАШ — УРАЛЬСК
1979 год
Не прошло более двух месяцев, как меня вновь потянуло в дорогу. А что делать пенсионеру, да еще инвалиду? Пока есть здоровье, пока могу двигаться, хочется побывать в местах, где прошла юность. Еще мечта побывать в Москве, Ленинграде, на Волге. Прошли праздники – 62 годовщина Октября. Сейчас я решил поехать к своей сестре, племянникам и дочери Татьяны в Карабаш, что на Урале. Сама Татьяна умерла 28 декабря 1978 года, старшая дочь Ида, пролежала в постели парализованной 15 лет. Осталась младшая Римма, да ее дети – Вера и Борис, которые тоже имеют своих детей.
У племянницы Иды в Карабаше живут ее дети – Татьяна и Николай, старшая дочь Надежда живет в Карталах.. После Карабаша я двинул в Уральск к сыну Сергею, но прежде, чем отправиться в дальний путь, я решил съездить в село нашего Щучинского района Савинку, к моему бывшему коллеге Архипову Андрею Тимофеевичу, тоже пенсионеру.
9 ноября я сел автобус и к вечеру был в Савинке. Автобус следовал в Веденовку, в село не зашел и мне пришлось идти пешком около двух километров. Была суббота. Вслед за мной приехал сын Андрея Тимофеевича, Владимир, который жил и работал в Бармашино. Встретили меня хорошо. Андрей Тимофеевич все такой же с совершенно белой головой, те же очки с толстыми стеклами. – Готовь ужин, Мария Ивановна! Жена Архипова, все такая же тоненькая, живая, .не сидящая ни минуты на месте.
После этого я посетил еще сына Сергея в городе Уральске.
